Заклинание любви - Страница 27

– Дорогая, не расстраивайся, вы обязатель но помиритесь.

Ее участие тронуло Джену, но чувство вины еще более усилилось.

– Это была не настоящая ссора, – как можно жизнерадостнее ответила она. – Мы всего лишь немного поворчали друг на друга за завтраком. Вчера вечером у нас лопнула шина, и мы слишком поздно добрались до отеля – правда, дорогой?

Последнее слово, казалось, прилипло к языку и от этого прозвучало как-то хрипло.

Саймон повернулся и с непроницаемым выражением посмотрел на Дженну. Понял ли он, что безмолвная мольба в ее взгляде относилась к его родителям, а не к ней самой? Наверное, понял, потому что подошел и погладил ее по спине.

– Ты не представляешь, мама, какое ужасное настроение у нее иногда бывает по утрам. Я уже стал подумывать, не слишком ли поспешил с этой помолвкой, – шутливо протянул он.

Общее напряжение тут же спало, и Дженна, чтобы показать, что она не хуже его умеет играть роль, состроила шутливо-угрожающую гримасу и ткнула его кулачком в грудь.

Саймон рассмеялся и, перехватив руку девушки, неожиданно поднес ее к губам и стал медленно целовать каждый палец.

Дженне на миг показалось, что земля качнулась под ногами. У нее закружилась голова и перехватило дыхание. Она была смущена в равной степени и неожиданной лаской, и собственной реакцией.

За ее спиной раздалось деликатное покашливание.

– Саймон, не стоит съедать бедную девочку, твоя мать приготовила такой ужин, что можно накормить целую армию.

Все рассмеялись. Чары, державшие Дженну в плену, развеялись, и она расслабилась.

За завтраком старшие члены семьи обсуждали ближайшие планы. Опасения Дженны, что она будет испытывать неловкость в обществе Таундсенов, почти развеялись. Хотя Саймон сидел за столом рядом с ней, он вновь превратился из незнакомца, чье эмоциональное и физическое воздействие так потрясло ее утром, в человека, которого она хорошо знала.

Девушка обнаружила, что очень проголодалась, и с удовольствием налегла на французский хлеб с хрустящей корочкой и домашний паштет, приправленный листьями салата.

Выяснилось, что ее бабушка и родители Саймона приглашены на обед к одной местной паре – адвокату с женой.

– Не думаю, что вы станете очень уж возражать, если мы оставим вас одних, – поддразнил отец Саймона.

Дженна покраснела, ненавидя себя за это. Боже правый, ей же нужно показывать всем, что они с Саймоном не подходят друг другу, а не играть роль стыдливой невесты!

После ланча Саймон с отцом отправились на прогулку, а женщины остались в саду. Элен Таундсен засыпала Дженну вопросами о предстоящей свадьбе, на которые та и понятия не имела, как отвечать. По-хорошему, отбиваться от них полагалось бы Саймону, но к тому времени, когда он вернулся, как-то само собой получилось, что почти все детали венчания уже были обсуждены. Сама не понимая, как это произошло, Дженна согласилась, чтобы свадьба состоялась в сентябре, чтобы подружками невесты были две маленькие кузины Саймона, чтобы праздничный шатер разбили на лужайке перед домом. Была оговорена даже такая деталь, как трехъярусный свадебный торт, верхняя часть которого должна храниться в морозилке вплоть до рождения их первого ребенка.

Хуже всего, что Дженна испытывала нелепейшее желанье унестись в мир этих фантазий, ничего не предпринимая. Поделом Саймону, если она так и сделает. В конце концов, это же он втравил ее в авантюру.

Увидев Саймона, девушка поднялась ему навстречу и заметила со сладчайшей улыбочкой:

– Посиди с нами, дорогой. Мы с твоей матерью как раз обсуждали свадьбу. Боюсь, тебе придется привлечь на помощь все свое мастерство адвоката, чтобы принять соломоново решение: кого нам выбрать пажом: сына твоей кузины Франсин или внука твоей крестной?

И, снова елейно улыбнувшись, она удалилась, предоставив Саймону самому расхлебывать кашу.

7

События развивались совсем не так, как планировали Дженна и Саймон. Они пробыли во Франции уже неделю, но, вместо того чтобы убедить своих родственников, что не подходят друг другу, похоже, добились обратного результата. Старшие Таундсены и Хэрриет, похоже, считали их прекрасной парой.

Дженна нервничала, и даже и не столько потому, что их с Саймоном план провалился, сколько из-за того, что сама угодила в ту же ловушку. Она порой начисто забывала, что их помолвка – фиктивная. И Саймон был виноват в этом не меньше, чем их родственники.

Вместо того, чтобы постоянно затевать ссоры, которые в конце концов должны были привести к закономерному разрыву, Дженна обнаружила, что у них с Саймоном на удивление много общего. Их точки зрения очень часто совпадали, хотя она считала себя мягкосердечной и придерживалась либеральных взглядов, а Саймон был жестче и явно более консервативен. Например, когда Дженна поделилась своими опасениями, что, став новым владельцем Бридж-хауса, он может уничтожить окружавшие владение живые изгороди, в которых гнездилось множество птиц. Саймон тут же заверил, что не собирается делать ничего подобного, обнаружив при этом удивительную для такого циника чуткость..

Родственники, разумеетсй, были в восторге, что молодые поселятся так близко от них. Дженна так и не могла понять, зачем Саймону понадобилось покупать этот большой дом, явно рассчитанный на семью, – разве что он рассматривал его как средство вложения капитала или собирался поселиться там, когда на самом деле женится.

Теплыми летними днями они осматривали окрестности или сидели на берегу реки, наблюдая за рыбами и лениво обмениваясь между собой репликами. Иногда Саймон рассказывал какие-нибудь истории из адвокатской практики, и Дженна ловила себя на мысли, что с интересом вникает в проблемы, о существовании которых прежде и не подозревала.